Торжество тишины - это когда затихают голоса, и все, что я слышу - собственное дыхание и шум батареи в тесной кабине сауны. Слышишь слышишь слышишь - шипит она внутрь меня, а я, безголосая и охрипшая пятый день, не могу ответить ей (забавно, потеряв голос, я перестала лечиться, стала имитировать прием лекарств: кто бы мог подумать, что такое облегчение - иметь оправдание тому, почему я молчу или почему не звоню дорогим друзьям).
На следующий день, успокоив нервы жаркой тишиной, приезжаю на целый день на очередное мероприятие, где я в числе администрации правлю бал из-за низкого стола, погруженная в цифры и вычисления, и стараюсь слушать лишь легкое постукивание пальцев по клавиатуре моего безразличного напарника (о, мы могли бы посоперничать в своем безразличии). Тепло его ноги, иногда касающейся меня, мешает в моей голове слова, и я произношу шесть вместо семи, или восемь вместо одного - не потому что прикосновение волнует меня, а потому что я так погружена в свою фантазию с участием совсем другого образа, что немедленно эту фантазию начинаю развивать и теряю всякое внимание к миру. Солнце теплыми бликами лижет мое лицо - и я жива вплоть до самого вечера. Когда солнце садится, все вконец мне надоедает - и их разговоры о социальных сетях, и их желание покрасоваться, и плохо скрытое намерение быть для всех объектом вожделения. О, нет. Я тенью прохожу мимо них, и люди не смотрят на меня, надеюсь (не знаю, поскольку сама не смотрю никому в лицо). Когда мои знакомые знакомые знакомые (конечно, их тут не меньше сотни) подходят к моему столу-убежищу, я даже не поднимаю глаз, мне это противно. Мой напарник берет диалог на себя, а я увлеченно изучаю пыль, осевшую в тонкой складке между монитором и клавиатурой его макбука.
Торжество равнодушия - это когда в финале я молча, не прощаясь ни с кем, просто выхожу из комнаты, спускаюсь вниз, беру пальто - и выхожу в город, еще хранящий нежный запах солнца. И мне становится очень хорошо.