Я подумала об этом недавно. Несрочная, медленная мысль, спокойно выросшая во мне, так просто обозначилась, непосредственно и ясно, как просьба ребенка. Она стоит передо мной, и я слышу, как все чистое существо ее звучит: «А что если все, что будет с тобой дальше – это только страх смерти? Что если никаких других эмоций, никакой другой жизни, что если ничто в целом мире больше не сможет затмить это ожидание ужаса?»